— Я не хочу ущемлять твою гордость, — сказал он. — Я не собираюсь использовать тебя для своего удовольствия, не давая ничего взамен. Я хочу дать тебе любовь.
— И пожалуйста, ничего не бойся. Я знаю, что это такое. Мы уже занимались этим с тобой.
Обхватив одной рукой ее плечи, другой талию, Невиль притянул ее к себе и, раскрыв губы, крепко поцеловал. Ему было трудно сдерживать себя. Воспоминания о той всепоглощающей страсти, которую он испытал в их единственную брачную ночь, так живо всплыли в его памяти — а с тех пор у него не было женщины, — что он уже не мог сдерживать себя. Она обвила его шею руками, изогнувшись дугой, прижалась к нему и открыла рот для поцелуя. Он ввел в него язык.
— Все будет хорошо, — бормотал Невиль, целуя ее в губы, виски, щеки и подбородок. — Все непременно будет хорошо.
— Да, — шептала она в ответ. — Все уже хорошо.
Ему было страшно, как и ей, если, конечно, ей было страшно. Он должен сделать так, чтобы все прошло хорошо. И он постарается это сделать. Сегодня он получил письмо от капитана Харриса, а вскоре надеялся получить и другие ответы. Харрис написал ему о том, что он и сам хорошо знал. Все бумаги, которые были у преподобного Паркера, остались с ним и пропали. Невиль знал, что и все другие ответы будут такими же.
— Иди ложись, — прошептал он Лили.
Он лег на кровать рядом с ней, оперевшись на одну руку. Она смотрела на него без всякого страха. Ее глаза были затуманены желанием.
— Я хочу быть сверху, — сказал он. — Так я глубже войду в тебя. Но если мой вес будет давить на тебя, скажи, и мы поменяемся местами. Скажи мне, чего ты хочешь.
Перевернувшись на спину, она подняла руку.
— Иди ко мне, — сказала она. — Мне не будет тяжело. Я не боюсь. Я никогда не боялась тебя, только себя. Я всегда верила тебе.
Она раздвинула ноги, и он встал на колени между ними. Он не торопился ложиться на нее всей тяжестью тела. Он медленно ласкал ее тело руками, губами, но пока они не соприкасались телами. Она была живая, и его тело реагировало на нее, как и раньше, словно не было этих долгих лет. Вот она — живая, теплая, мягкая, и она с ним в его коттедже, где он провел столько времени, мечтая о ней, оплакивая ее.
Лили была его женой и любовью. Она осталась в живых.
И она готова для любви. Невиль провел рукой по треугольнику темно-рыжих волос внизу ее живота, затем его пальцы нашли ее бугорок и ласкали его до тех пор, пока он не почувствовал влагу и ее готовность принять его.
— Посмотри на меня, Лили, — попросил он, подавляя в себе желание поскорее лечь на нее. Даже сейчас он не доверял ее податливости. Он не осмеливался это сделать, хотя она и не отталкивала его.
Лили открыла глаза, в которых читалось желание, и взглянула на него.
— Посмотри на меня, — снова повторил Невиль. — Я твой муж. Я хочу войти в тебя, любить тебя и дать тебе возможность любить меня. Я не собираюсь использовать тебя, причинять тебе боль или унижать.
— Я знаю, — прошептала она. — Я знаю, кто ты.
Он осторожно лег на нее, а она не мигая смотрела на него. Он вошел в нее и почувствовал, как ее мускулы внутри сжались, но она была горячей и влажной. Лили не отрывала от него глаз, пока он входил в нее глубже, затем откинула голову на подушку, и ее губы раскрылись. Он с облегчением почувствовал, что она приняла его, и уже не мог сдерживать себя.
Мужчина не может не быть эгоистичным, когда его сжигает желание, когда оно гонит кровь по жилам, стучит в висках, болью отдается в паху.
Невиль перенес часть своего веса на руки и начал потихоньку двигаться внутри нее. Она лежала тихо, но это нельзя было назвать пассивностью. Ее маленькое изящное тело, несомненно, помнило то время, когда они были вместе. Его страсть подстегивало и это воспоминание, и его долгое воздержание, и ее возвращение из мертвых, и даже скрип пружин матраса, которые скрипели даже тогда, когда на нем лежал один человек.
— Лили, — шептал он, — ты моя любовь, моя любовь, моя любовь.
Вздохи ее прекратились, тело обмякло, и он понял, что она кончила, получив наслаждение. Большей награды для себя он и не ожидал. Теперь страх совсем покинул ее, если он, конечно, еще был в ней.
— Любимый, — прошептала она, как шептала тогда, в их единственную брачную ночь.
Почувствовав приближение оргазма, он навалился на нее всей тяжестью тела, вошел в нее еще глубже и почувствовал блаженное освобождение, а вместе с ним и еще большую любовь к ней.
Это был момент чудесного слияния.
«Все будет хорошо, — подумал он, спустя минуту приходя в себя. — Все. Мы были вместе, и мы были как одно целое. Конечно, существуют некоторые проблемы, но пройдет время, и мы вместе разрешим их. Нет на свете ничего такого, что бы мы вместе не преодолели. Все будет хорошо».
— Прости, — сказал он, понимая, как ей тяжело держать его на себе. Приподнявшись, он соскользнул с нее и лег рядом, разгоряченный, все еще во власти страсти. Просунув руку под ее шею, он повернул Лили лицом к себе и посмотрел на нее. Ему удалось бросить только один взгляд, так как в это время свеча замигала и погасла. Но он успел заметить, что ее глаза были закрыты, а лицо было умиротворенным.
— Спасибо, — сказала Лили и, повернувшись на бок, прижалась к нему, положив руку на его влажную грудь.
Невиль почувствовал, что его горло сдавило от подступивших слез. Это было похоже на очищение и на всепрощение.
Холодный воздух коснулся его разгоряченного тела. Подцепив ногой одеяло, Невиль взял его в руки и накрыл им их влажные тела.
— Так лучше? — спросил он. Лили в ответ тихо засмеялась. — И «спасибо» здесь ни при чем, конечно, если это не комплимент мне. В таком случае я тоже должен поблагодарить тебя. Спасибо, Лили.